Неточные совпадения
Дергался звонарь так, что казалось — он висит в
петле невидимой
веревки, хочет освободиться от нее, мотает головой, сухое длинное лицо его пухнет, наливается кровью, но чем дальше, тем более звучно славословит царя послушная медь колоколов.
— Ты у меня поговори, Галактион!.. Вот сынка бог послал!.. Я о нем же забочусь, а у него пароходы на уме. Вот тебе и пароход!.. Сам виноват, сам довел меня. Ох, согрешил я с вами: один умнее отца захотел быть и другой туда же… Нет, шабаш! Будет веревки-то из меня вить… Я и тебя, Емельян, женю по пути. За один раз терпеть-то от вас. Для кого я хлопочу-то, галманы вы этакие? Вот на старости лет в новое дело впутываюсь,
петлю себе на шею надеваю, а вы…
— Смотри, батюшка, — сказал он, показывая пук тонких и крепких
веревок с
петлями на конце, — вишь, они какие осилы возят с собою! Видно, не впервой им душегубствовать, тетка их подкурятина!
Варвара, ковыляя, словно утка, пошла через залу в спальню и принесла оттуда конец
веревки, измочаленный и узловатый. Володин сделал
петлю, поставил среди залы стул и подвесил
петлю на крюк для лампы.
«Ахан, опущенный в море под лед, вешается в перпендикулярном к поверхности положении и придерживается на обоих краях и на средине тремя
веревками или
петлями, для коих делается три проруба и в кои вдевают палки или шестики на льду, над прорубами лежащие.
«7-я, лов крючками, навешенными на
веревку, которая также тремя
петлями удерживаема бывает под льдом, менее всех сказанных значителен.
Разумей, бестия, хотя ты по действу сатанину во многих местах капканы и расставил, однако ваши труды остаются вотще, а на тебя здесь хотя веревочных не станет
петель, а мы у мордвина, хоть гривну дадим, мочальных (возьмем), да на тебя
веревку свить можем; не сумневайся, мошенник, из б…. сделан.
Киршу вывели за ворота. Удалой влез на сосну, перекинул через толстый сук
веревку; а Омляш, сделав на одном конце
петлю, надел ее на шею запорожцу.
— Теперь пойдемте, — сказал старик; его глаза заблистали мрачным пламенем… он махнул рукою… ему надели на шею
петлю, перекинули конец
веревки через толстый сук и… раздался громкий хохот, потом вдруг молчание, молчание смерти!..
Впрочем, иногда
веревка оканчивалась глухой
петлей и надевалась на кол.
Говорили, что на хриплые слова Борисова: «Тишка, Ванюшка, пустите душу на покаяние! Я вас на волю отпущу!» Ванька крикнул: «Ну, Дениска, если не поможешь, первым долгом тебе нож в бок!» Тут и Дениска навалился на борющегося, и когда последний был покончен, они, изготовив
петлю на
веревке, перекинутой через сук, встащили его на дерево.
— Затрави
петлю и опусти через крюк в потолке, — приказал он рабу, принесшему свежую пенькову
веревку.
Петля была затравлена из вытрепанного конца
веревки и спущена через крюк, на котором держался полог боярышниной постели.
Вскочил, взял
верёвку от птичьей сети, вбил гвоздь в матицу,
петлю сделал и стул подставил.
Никита (поднимается). Ну как я пойду? Как я образ возьму? Как я ей в очи гляну? (Ложится опять.) Ох, кабы дыра в землю, ушел бы. Не видали б меня люди, не видал бы никого. (Опять поднимается.) Да не пойду я… Пропадай они совсем. Не пойду. (Снимает сапоги и берет
веревку; делает из нее
петлю, прикидывает на шею.) Так-то вот.
Никита. Мое житье!.. Только свадьбу тревожить не хочется, а вот взял бы
веревку, вот эту (берет в руки
веревку с соломы), да на перемете вот на этом перекинул бы. Да
петлю расправил бы хорошенько, да влез на перемет, да головой туда. Вот моя жизнь какая!
Никита (садится и разувается). Так и пошел я! Как же! Нет, вы поищите, на перемете нет ли. Распростал
петлю да прыгнул с перемета, и ищи меня. И вожжи, спасибо, тута. (Задумывается.) То бы размыкал. Какое ни будь горе, размыкал бы! А то вот оно где — в сердце оно, не вынешь никак. (Приглядывается ко двору.) Никак, опять идет. (Передразнивает Анисью.) «Хорошо, и хорошо как! Полежу с тобой!» У! шкуреха подлая! На ж тебе, обнимайся со мной, как с перемета снимут. Один конец. (Схватывает
веревку, дергает ее.)
А ты пока молчи,
Умей скрывать обиду; дожидайся.
Он не уйдет никак от наших рук.
Я сторожа к нему приставил, знаешь,
Павлушку; он хоть зайца соследит;
Волк травленый, от
петли увернулся.
Он из дьячков из беглых, был в подьячих,
Проворовался в чем-то; присудили
Его повесить, он и задал тягу.
Теперь
веревки как огня боится.
Хоть висельник, да только бы служил.
Ну, и писать горазд, мне то и нужно.
Да мы еще с тобою потолкуем.
Куда пойдешь отсюда?
Наконец Герасим выпрямился, поспешно, с каким-то болезненным озлоблением на лице, окутал
веревкой взятые им кирпичи, приделал
петлю, надел ее на шею Муму, поднял ее над рекой, в последний раз посмотрел на нее.
— Хорошо, хорошо! А они собаки! — ответил ему Иуда, делая
петлю. И так как
веревка могла обмануть его и оборваться, то повесил он ее над обрывом, — если оборвется, то все равно на камнях найдет он смерть. И перед тем как оттолкнуться ногою от края и повиснуть, Иуда из Кариота еще раз заботливо предупредил Иисуса...
Потом, значит, взяли
веревку и надели мне под мышки
петлю, а к другому концу привязали кривую палку, чтоб, значит, сквозь обе проруби доставала.
Впрочем, Пугачев и Тотт имеют между собой одно общее: один готовит себе
петлю из пеньковой
веревки, а другой подвергается опасности получить в подарок
петлю шелковую».
— Там сделана
петля, попробуйте обернуть
веревку вокруг вашего тела или подмышки…
— Так ты говоришь, что Яшка повесился, сам себя предал казни? Как будто на его шею не достало бы у нас другой
петли, не нашлось бы и на его долю палача! Али затруднять не пожелал? Чуял, собака, что не стоит новой
веревки. Исполать ему, добру молодцу!
Они сделали
петлю из захваченной Борисом Ивановичем с собой
веревки и спустили вниз.
Поставив фонарь на землю, он вынул из кармана заранее приготовленную толстую
веревку, сделал из нее
петлю и, наклонившись к лежавшей, приподнял ей голову, накинул
веревку на шею и затянул.
Он благополучно достиг Гладких и, упершись одной ногой в сруб колодца и держась одной рукой за
веревку, другой закинул с ног
петлю на талию Иннокентия Антиповича и затянул ее.
Над лавкой, около которой лежал труп, на стене была перекладина, видимо оставшаяся от полки, на которой стояла серебряная посуда, украденная опричниками, сломавшими и самую полку. С быстротой молодой девушки вскочила старуха на лавку, привязала бывшую у ней в руках
веревку с
петлей, просунула в последнюю голову и, быстрым движением опрокинув лавку, повисла на
веревке.
Сбежались на берег рабочие с приисков — в то время уже пришла первая партия — бросили вашему батюшке длинную
веревку с
петлей на конце.
Один раз в таком состоянии он решил лишить себя жизни. В камере был душник, на котором можно было утвердить
веревку с
петлею и, став на койку, повеситься. Но не было
веревки. Он стал разрывать простыню на узкие полосы, но полос этих оказалось мало. Тогда он решил заморить себя голодом и не ел два дня, но на третий день ослабел, и припадок галлюцинаций повторился с ним с особенной силой. Когда принесли ему пищу, он лежал на полу без чувств, с открытыми глазами.
Так он жил год, два, три, иногда отступая от этого строгого порядка жизни, но большей частью возвращаясь к нему. Управляя своим воображением, он освободился от непроизвольных галлюцинаций. Только изредка на него находили припадки бессонницы и видения, рожи, и тогда он глядел на отдушник и соображал, как он укрепит
веревку, как сделает
петлю и повесится. Но припадки эти продолжались недолго. Он преодолевал их.
С трепещущим сердцем он подошел к вязанке дров, развязал
веревку, вытянул ее из-под дров и, оглядываясь на дверь, понес к себе в камеру. В камере он влез на табуретку и накинул
веревку на отдушник. Связав оба конца
веревки, он перетянул узел и из двойной
веревки сделал
петлю.
Петля была слишком низко. Он вновь перевязал
веревку, опять сделал
петлю, примерил на шею и, беспокойно прислушиваясь и оглядываясь на дверь, влез на табуретку, всунул голову в
петлю, оправил ее и, оттолкнув табуретку, повис…